Юрий Слепухин "Киммерийское лето", 1971

Еще одна отличная книга, которую я прочел этим летом. Книга о первой любви, о необычном чувстве, которое вспыхивает, как степной пожар, за несколько секунд. Впрочем, не только о любви к человеку - еще о любви к Крыму, степи, археологии. О том, что настоящая любовь не бывает без драм, потерь, разлук и встреч.

Краткая фабула такова: темноволосая школьница старших классов, с челкой под Клеопатру, серыми глазами, идеалистка с бурным, как ветер, характером, впервые попадает из города в суровые условия археологической экпедиции, где в нее влюбляется начальник отряда, археолог из Питера. Сильнейшая любовь в Крыму, романтика, все должно быть хорошо... Но вскрывается тайна, которую всю жизнь родители хранили от нее и Ника не знает, как ей жить дальше..



И несколько любимых мест оттуда:

***

Трудно поверить, что есть люди, которым не нравится Замоскворечье, которые предпочитают Арбат или даже какие-нибудь там Черемушки, Фили, Химки-Ховрино; строго говоря, это вообще уже не москвичи, это извращенцы. Настоящий москвич, считает Ника, не может не любить всю эту старину, уютную путаницу тупичков и переулков, двориков и садов, где летом так сладко пахнет липами…

***

В коридоре, когда он возвращался из ванной, окончательно взбодрившись от ледяного душа, его перехватила старуха Шмерлинг-младшая.
— Митенька, бонжур, — сказала она простуженным басом. — Вы богаты куревом?
— Сейчас принесу! — крикнул он жизнерадостно.
— Не трудитесь, голубчик, я уже забрала ту пачку, что вы оставили давеча на кухне. Просто ежели это у вас единственная, то мы поделимся.
— У меня есть еще, Матильда Генриховна, я обычно покупаю с запасом.
— Ну благодарствую. А то я в лавку с утра не пойду, а моя Аннет, сумасшедшая старуха, курит еще больше меня. Это в ее-то возрасте. А куда это вы нынче так рано собрались, коли не секрет?
— Помилуйте, какой же секрет, — Игнатьев улыбнулся, подумав, что бедняга становится такой же забывчивой и рассеянной, как и ее старшая восьмидесятилетняя сестра. — В институт собрался, Матильда Генриховна, на Дворцовую набережную.
— А что, разве нынче… как это теперь называют, дай бог памяти, кабалистическое такое выражение… черная суббота?
— Отчего же суббота, — продолжая приятно улыбаться, возразил Игнатьев, — сегодня у нас пятница. И, надеюсь, не черная.
— Опомнитесь, голубчик, какая пятница? Суббота нынче!

( Read more... )

А вот здесь прямо куча отзывов о прозе Слепухина...