![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
(no subject)
Сергей Вольф "Мне на плечо сегодня села стрекоза". Отличная книга про жизнь простого советского школьника, о родственниках, друзьях, зимней рыбалке и первой любви.
Все были в сборе. Ну, дед само собой. Во первых, мой молчаливый папаня. Он, собственно, просто мой папаня ну и, конечно, любимый муж моей мамы. Деду он по крови никто. Они с дедом просто друзья. Обыкновенные добрые друзья. Частенько, когда мама выступает вдруг с какой нибудь громкой идеей, оба они, и дед, и папаня, подожмут губы, выпучат глаза и посмотрят друг на друга секундочку, понимающе друг другу кивая: мол, ага, все ясно. Папаня вовсе не сын деда, это именно моя мама – дедова любимая дочурка.
***
Вот ведь смешно: сколько раз в жизни я был зимой в лесу, даже на льду – на озерах, на заливе, лыжи там, финские сани, и все было нормально, а сейчас я, шагая по льду (уже малость начало светать), чувствовал себя как бы не в своей тарелке. Я думаю, вот почему: передо мной огромное серое пространство, снег, под ним – лед, черная холоднющая вода, и вот ты во льду прокручиваешь какую то маленькую дырку, и через нее, видите ли, можно вытянуть рыбу. Чушь какая то. Даже не верилось.
***
Ясное дело, когда меня предала на пруду Светуля зайчик, я чуть не лишился рассудка, – тогда мне было жутко плохо; теперь мне вовсе не так худо, но это только потому, что никто меня сегодня не предал, а одинок я так же, как и тогда, а то и больше. Если ничего плохого не происходит, это одиночество за здорово живешь, просто так не почувствуешь, но стоило мне остаться одному, ну, почти одному посреди холодного, серого какого то, огромного Ладожского озера, – у меня даже сердце защемило – до чего же я одинокий человек.
***
(парень - шестиклассник)
Люля пришла со спектакля, мы ужинали, и я подсунул дневник папане. Шевеля губами, он молча прочел что надо, сделал себе новый бутерброд с сыром и спросил:
– А здоровый девятиклассник?
– Обычный, – сказал я.
– Что у вас там? – спросила Люля.
Папаня сделал мне глазами, показывать ли ей дневник, я кивнул, и он положил дневник перед Люлей. Она быстро пробежала глазами директоров выговор и вызов ее на педсовет и, после паузы, почти шепотом произнесла:
– Слышишь, дед? Твой внук избил ни в чем не повинного девятиклассника. Подбил мальчику глаз. Я родила негодяя! – крикнула она. – Он плохо учится!
Все были в сборе. Ну, дед само собой. Во первых, мой молчаливый папаня. Он, собственно, просто мой папаня ну и, конечно, любимый муж моей мамы. Деду он по крови никто. Они с дедом просто друзья. Обыкновенные добрые друзья. Частенько, когда мама выступает вдруг с какой нибудь громкой идеей, оба они, и дед, и папаня, подожмут губы, выпучат глаза и посмотрят друг на друга секундочку, понимающе друг другу кивая: мол, ага, все ясно. Папаня вовсе не сын деда, это именно моя мама – дедова любимая дочурка.
***
Вот ведь смешно: сколько раз в жизни я был зимой в лесу, даже на льду – на озерах, на заливе, лыжи там, финские сани, и все было нормально, а сейчас я, шагая по льду (уже малость начало светать), чувствовал себя как бы не в своей тарелке. Я думаю, вот почему: передо мной огромное серое пространство, снег, под ним – лед, черная холоднющая вода, и вот ты во льду прокручиваешь какую то маленькую дырку, и через нее, видите ли, можно вытянуть рыбу. Чушь какая то. Даже не верилось.
***
Ясное дело, когда меня предала на пруду Светуля зайчик, я чуть не лишился рассудка, – тогда мне было жутко плохо; теперь мне вовсе не так худо, но это только потому, что никто меня сегодня не предал, а одинок я так же, как и тогда, а то и больше. Если ничего плохого не происходит, это одиночество за здорово живешь, просто так не почувствуешь, но стоило мне остаться одному, ну, почти одному посреди холодного, серого какого то, огромного Ладожского озера, – у меня даже сердце защемило – до чего же я одинокий человек.
***
(парень - шестиклассник)
Люля пришла со спектакля, мы ужинали, и я подсунул дневник папане. Шевеля губами, он молча прочел что надо, сделал себе новый бутерброд с сыром и спросил:
– А здоровый девятиклассник?
– Обычный, – сказал я.
– Что у вас там? – спросила Люля.
Папаня сделал мне глазами, показывать ли ей дневник, я кивнул, и он положил дневник перед Люлей. Она быстро пробежала глазами директоров выговор и вызов ее на педсовет и, после паузы, почти шепотом произнесла:
– Слышишь, дед? Твой внук избил ни в чем не повинного девятиклассника. Подбил мальчику глаз. Я родила негодяя! – крикнула она. – Он плохо учится!